Неформат, или куда уходит детство из детских песен

Если напрячь память, вспоминается песенка гиперактивной героини из мультфильма «Маша и Медведь» «Зверя по следам любого узнавать умею я...». И незатейливый мотив из «Смешариков», слова к которому и вовсе зарылись в недосягаемых глубинах памяти. Мой запас современных популярных песен для детей исчерпан. Как же так? 

Поэтому я решила обратиться к родителям, чтобы они помогли мне расширить кругозор в области детского музыкального творчества. Хотя, признаться честно, я сомневалась, что это поможет. Вот, например, взять ежедневные концерты моего трехлетнего племянника Никиты, которые он устраивает для папы и мамы, стоя посреди кухни. В репертуаре — только советские композиции. А гвоздь программы — песенка из «Бременских музыкантов», которая, словно нарочно, исполняется с ошибкой: «Ничего на свете нееету...».

Возможно, другие дети слушают и поют другие песни, о которых мы не знаем? 

Чебоксарка Ксения, которую я застала во время прогулки с пятилетней дочерью, рассказала, что ее Даша учит в детском саду в основном современные детские песни. «В садике старые песни они тоже учат. Но все-таки чаще современные, которые я слышу впервые», — говорит она. Слова последней выученной песени маленькая Даша уже забыла, но помнит, что она была «про гномиков».

Оказывается, чаще всего родители рассуждают так: детские песни ребенок может послушать, выучить и спеть в садике. А дома пусть слушает то, что нравится папе и маме. Чебоксарец Николай своих детей пока не имеет, но поделился с нами своими наблюдениями по этому поводу. «Глядя на своих друзей, могу сказать, что чаще всего их дети слушают то, что и они, — рассказывает он. — Один мой друг предпочитает «металл». Мне очень жаль его ребенка...»

Так, может быть, дело не в нехватке детских песен, а в том, что взрослые не умеют доносить их до детской аудитории?

Директор Чувашской филармонии и руководитель телевизионного конкурса исполнителей детской чувашской песни «МЕХЕЛ», композитор Николай Казаков считает, что современных песен достаточно, но сейчас детские передачи как, например, «Утренняя звезда», неформат для телевизионных каналов. И дети не имеют возможности познакомиться с ними. «Я вижу, что моя внучка поет какие-то интересные современные песни, — замечает композитор. — Может быть они и есть, но на специальных каналах. Мне кажется, тут дело в раскрутке. Раньше, я помню, было много детских передач. Сейчас на самых популярных каналах их не ставят. Исчезла не только детская музыка, но и классическая. Я в детстве смотрел по телевизору выступление Моисеевского ансамбля. Сейчас же таких концертов наши дети не увидят. Их показывают только по каналу «Культура».

Во время нашего разговора присутствовала и супруга Николая Казакова композитор Валентина Салихова, некогда писавшая музыку для Чувашского театра кукол. Она продолжила мысль мужа. «Вообще, на написание детских песен уходит много времени, а платят за это копейки. Мне о-очень хочется писать музыку для мальчишек и девчонок! Честно! — делится она. — Но мы занимаемся другим делом, более выгодным, потому что вынуждены как-то существовать. Это и есть одна из причин того, почему мало современных узнаваемых песен для детей.

Чтобы написать что-то дельное, нужно время, нужно уйти от бытовых проблем. К сожалению, когда ты вынужден думать о том, как себя прокормить, полностью посвятить себя творчеству не получается. Раньше в советские времена была поддержка, и неплохая. Потом союз писателей и союз композиторов оказались предоставленными самим себе.

Но даже в те времена за детские песни всегда платили меньше, чем за взрослые.

Хотя, на мой взгляд, писать для детей гораздо сложнее. Во взрослом тексте всегда можно «прикрыться» заумными мыслями, а если не поняли — значит не доросли. А чтобы написать детскую песню, нужно думать и чувствовать как ребенок».

Выходит, если сегодня детям нечего петь из-за того, что взрослый репертуар куда легче и прибыльнее продать на телевидение или радио, малолетние дети вынуждены петь про любовь. Знакомая картина: на улице мама забирает дочку из садика на санках, а та напевает слова: «Уходи, дверь закрой! У меня теперь другой!». Умиляет и настораживает. Достаточно посмотреть детское «Евровидение», чтобы всерьез заволноваться. Там чаще услышишь: «Мы с тобой просто сенсация, как заряды по проводам. Мы вдвоём и не расстаться нам, я и ты, ты и я — всегда». 

Однако в конкурсе «Мехел», который уже 6 лет организовывает Николай Казаков, шансов на победу у малолетних участников, выбравших взрослый репертуар, маловато. Об этот рассказывает сам Николай Нилович: «В нашем конкурсе тоже много поют про любовь, некоторые перепевают чувашскую эстраду. — делится композитор. — И практически все они не проходят во второй тур. Ведь этот конкурс был создан именно для того, чтобы появилось больше детских песен».

Директор Филармонии считает, что главная проблема в том, что сегодня нет взаимодействия между композитарами и поэтами.

«С каждым годом композиторы идут на конкурс все тяжелее, я их долго собираю. Они жалуются, что поэты не пишут интересных детских текстов. С другой стороны, все же 1-2 замечательных песен в год появляются. Это мало, но хороших песен всегда мало», — замечает он.

Супруга Николая Ниловича согласна с мужем: «Я, как композитор, могу сказать, что не вижу на сегодняшний день, особенно в чувашской поэзии, интересных детских текстов. Мало текстов, написаных именно с точки зрения детской психологии. У нас почему-то больше пишут самоописательные: о том, как птичка полетела, а мама самая красивая. А ведь в душе ребенка еще очень много интересных мыслей и наблюдений. Мне интересны тексты, которые показывают это».

В нашей стране детская песня переживает «мертвый сезон». Многим композиторам и поэтам хотелось бы творить, но двери на телеканалы и радиостанции для них закрыты. Поэтому придется растить молодое поколение на старых-добрых «Антошках», «Облаках, белогривых лошадках», «Песенках Мамонтенка». Хотя, по сравнению с участью детей, чьи родители увлекаются «Раммштайном» и считают, что их дети удовлетворяют музыкальные аппетиты в детском саду, это не так и плохо.