Екатерина Сафронова: «Наш лечебно-педагогический класс – это утопия, по большому счету, не нужная чиновникам»

В августе этого года руководителю АНО «Наш маленький мир» Екатерине Сафроновой пришло письмо с требованием освободить помещение, принадлежащее Чебоксарскому экономико-технологическому колледжу. С 2014 года здесь размещался «Лечебно-педагогический класс», воспитанниками которого были дети с тяжелыми дефектами умственного и физического развития. Сейчас судьба уникального не только для Чувашии, но всего Поволжья проекта под вопросом. Сама же Екатерина говорит, что устала бороться с системой и не готова начинать все с начала.

Педагог от безысходности

– Все началось с того, что мою дочь никуда не брали, а я не знала, что с ней делать. Помню, пришла в коррекционный детсад, там мне открытым текстом сказали: «Да вы что? У нас дети диктанты пишут, а вы привели ребенка, который не разговаривает», – рассказывает Екатерина Сафронова. 

В республиканском центре реабилитации логопеды и дефектологи разводили руками: «Как мы ей объясним? Она же ничего не понимает». Педагоги категорично заявляли, что такого ребенка ничему нельзя научить. К тому же брали в центр только «курсовочками», на 17 или 21 день, а хотелось, чтобы ребенок туда ходил постоянно.

По словам Сафроновой, в Чувашии насчитывается около 500 таких детей. Социализироваться удается единицам, остальные сидят по домам. Родители стесняются их показывать, своим поведением те нередко создают неудобства для окружающих.

В конце концов после безуспешных хождений Екатерина Сафронова и родители других детей-инвалидов, с которыми она познакомилось в реабилитационном центре, решили объединиться и заниматься их обучением самостоятельно. Благо на тот момент в Чебоксарах нашелся сильный лечебный педагог. Зарегистрировали первое АНО – «Мой ребенок». Сначала снимали квартиру. Потом их приютил «Центр психолого-педагогической реабилитации и коррекции» Минобра Чувашии и его руководитель Евгения Осипова.

Организация была родительской, поэтому все приходилось делать самостоятельно. К примеру, одна мама дежурила, другая готовила – дети находились в классе целый день. У самой Екатерины Сафроновой открылся педагогический талант, она стала заниматься обучением детей.

– Я училась на эстрадном вокале в Гнесинке, умела и петь, и танцевать, и рисовать. Да к тому же успела поработать директором варьете. Так что мои способности тут как раз пригодились, – с улыбкой вспоминает она.

«Дайте денег»

В реабилитационном центре на бульваре Юности в Чебоксарах «Мой ребенок» просидел пять лет. После этого центр перевели на Южный поселок, вместе с ним переехал и лечебный класс. На новом месте выделили огромное помещение со словами: «делайте здесь, что хотите». Денег на ремонт не было, и Екатерина Сафронова пошла на телевидение: «В эфире я прямо так и сказала, дайте кто-нибудь денег».

На следующий день к ним приехал руководитель местного филиала «МегаФона» Вадим Купцов с предложением помочь. В итоге «мегафоновские» работники в качестве волонтеров отмыли, покрасили и отремонтировали помещение. Но задержаться надолго на новом месте не удалось – произошла некрасивая история.

– Нам вызывался помочь руководитель одного из крупных предприятий города. Он перечислил 100 тысяч рублей на счет реабилитационного центра, но мы этих денег не увидели. Когда я стала выяснять что к чему, мне сказали, радуйтесь, что здесь сидите, – рассказвает Екатерина Сафронова.

Класс вместо забегаловки

В организации произошел раскол. Часть родителей решила уйти из реабилитационного центра, другая часть – остаться.

Потом было новое АНО – теперь уже с названием «Наш маленький мир». И снова учеба на квартире, пока четыре года назад не нашлось новое место в Чебоксарском экономико-технологическом колледже. Попасть туда удалось благодаря Алишеру Усманову и снова компании «МегаФон». Благотворительный фонд бизнесмена проводил отбор образовательных проектов, направленных на социализацию детей-инвалидов. Оказалось, что в Поволжье на тот момент то, чем занимался «Наш маленький мир», больше не делал никто.

Проект получил грант в размере 300 тысяч рублей. Министерство образования Чувашии выделило АНО помещение в здании колледжа (раньше там была «забегаловка») на правах социальной аренды.

Само же открытие «Лечебно-педагогического класса» состоялось в сентябре 2014 года. В региональных СМИ оно освещалось, как возобновление уникального образовательного проекта для детей с множественными нарушениями развития.

В лечебном классе одновременно занималось до шести детей. Причем таких, от которых в буквальном смысле отказалась система образования. Это дети со сложными дефектами структуры головного мозга, с задержкой развития, практически все имеющие инвалидность первой группы.

  – К себе мы брали тех, кто в школьном возрасте не то, что говорить не умел. Они покушать или в туалет сами не могли сходить, – говорит Сафронова.

Спорный подход, который работает

Главная задача, по ее словам, была вытащить ребенка из дома и поместить в социум. Как обращаться с такими детьми, приходилось учиться на собственном опыте. В классе были академические занятия – математика, русский язык, правда адаптированный под их уровень развития. Например, считать дети учились на камешках и шишечках, а времена года разучивали, нюхая листики и цветочки.

– Я скажу крамольную мысль. Практически у всех этих детей органические нарушения мозга, и они ближе не к человеку, а, к сожалению, к животному. Это же я могу сказать и про свою дочь. А как животных учат? – спрашивает Екатерина.

Ответ напрашивается однозначный: дрессируют. «Про меня говорят, что я жесткая, хотя детей не обижаю. Жестокости нет, но элементы дрессировки присутствуют: сделал – получи поощрение, не сделал – будешь лишен того, что любишь», – продолжает она и добавляет, может быть это неправильно с точки зрения традиционной педагогики, но зато дает результат.

Через лечебный класс за все время его существования прошло около 50 воспитанников. Дети были разные. Кто-то задерживался надолго, кто-то уходил достаточно быстро. Например, был мальчик, у которого не было речи. После непродолжительных занятий он заговорил, и его взяли в коррекционную школу. Другой – мальчик-аутист – после исправления нарушений в поведении смог пойти в обычную школу.

Иными словами, класс готовил детей, с первого взгляда безнадежных, к тому, чтобы их смогла принять официальная система образования. Но самое главное – дети приобретали навыки самообслуживания и бытовой ориентации.

Чиновникам нужна массовка

Несмотря на очевидные результаты Екатерина Сафронова говорит, что нынешний лечебно-педагогический класс – это утопия, по большому счету не нужная чиновникам.

 – Нас никогда не принимали всерьез, потому что не было потока. Что такое 6 детей, когда в коррекционных школах по 150 обучаются? У нас принято – чем больше, тем лучше. Организовать акцию, согнать туда инвалидов, сфотографировать все это, отчитаться: мы помогли сотне людей с ОВЗ. Вот это деятельность! У нас такой задачи нет, – с горечью рассуждает Сафронова.

Первый тревожный звонок прозвучал для проекта в декабре прошлого года. Тогда заканчивался срок социальной аренды и региональный Минобр решил его не продлевать. В ситуацию пришлось вмешаться активистам местного штаба ОНФ. Помещение удалось отстоять, более того, тогдашний министр Юрий Исаев подписал бумагу, которая разрешала находиться лечебно-педагогическому классу в колледже до конца 2018 года. Потом министр сменился, и за месяц до начала нынешнего учебного года в адрес АНО пришло письмо с требованием освободить помещение. Чиновники объяснили это тем, что в колледже обучается 148 инвалидов и лиц с ОВЗ, их численность растет с каждым годом, поэтому помещения им нужны самим.

– Я не стала возмущаться. В любой образовательной организации можно при желании найти нарушения. А в нашей и подавно. Об этом мне прямо и заявили в министерстве: мол, будете шуметь, организуем проверку и обязательно что-нибудь найдем, – говорит Екатерина Сафронова.

Например, кормить детей двухразовым питанием в классе – не по правилам. Собирать деньги с родителей вскладчину, а потом также тратить – нарушение.

Когда-то Минюст разрешил работать АНО без лицензии. «Вы же там сопли будете детям подтирать, зачем вам лицензия», – говорили чиновники. Сейчас лицензия вдруг понадобилась, но, чтобы ее получить, необходимо наличие помещения.

Сейчас судьба лечебно-педагогического класса находится в подвешенном состоянии. Учитывая колоссальный опыт Екатерины, ее взяли в частный детский сад «Дошкольная академия». К слову из 122 воспитанников детсада, 22 ребенка – инвалиды. Задача Екатерины готовить и социализировать самых тяжелых малышей, чтобы они могли находиться в группах с остальными детьми. Между тем не собирается она бросать и своих воспитанников, поэтому три дня планирует посвящать новому занятию, а в остальные три дня придется возобновлять занятия на дому.