«Правила трех суток не существует»: волонтеры «Лизы Алерт» рассказали, как пропадают и находятся люди

Отряд

Отряду «Лизы Алерт», сформированному в Чувашии, пять лет. Сегодня это группа, состоящая из 130 человек – людей, которые работают за компьютером, занимаются регулярным «прозвоном» больниц и моргов, рассылают и расклеивают ориентировки, выезжают на поиск.  Все они попали в отряд через горячую линию, прошли инструктаж, обучение теорией и полевые учения. Иначе нельзя: поиск пропавших людей – иногда опасное для жизни занятие.

– Взять человека «с улицы» и отправить в лес, мы не можем. Есть правила и регламент, которые мы обязаны соблюдать. Только после обучения человек участвует непосредственно в поисках, – рассказывает один из волонтеров «Лизы Алерт» Анастасия Филиппова.

В «Лизе Алерт» она уже давно, и, по словам девушки, именно первый опыт участия в поисках зачастую определяет, останется человек в отряде или нет.

– В мой самый первый поиск мы искали мужчину с ножевым ранением. Он ушел за грибами, споткнулся, упал на нож и проткнул себе легкое. Сам дозвонился в службу спасения, а они – привлекли нас. Для меня все было как в кино: то, что люди так быстро собрались, скоординировались, начались поиски. Тут еще и человек с ножевым ранением. Он все время был на связи, но еле разговаривал. Поиски длились долго. Нашли его по свету – он лежал в темноте и светил телефоном, – вспоминает Анастасия.

Лучше «навести панику»

От того, как скоро начались поиски, зависит их результат. Во-первых, пропавший еще не ушел далеко, во-вторых, записи на камерах еще не «закрылись» более свежими, в-третьих, свидетели пока могут его вспомнить, а поисковая собака возьмет след.

Поэтому, подчеркивает Анастасия, если есть опасение, что человек, особенно ребенок, пропал, нужно обращаться в полицию незамедлительно. Если он оказался в лесу, в канализационном люке или в другом месте без воды, тепла и связи, каждый час промедления может стоить ему жизни.

При этом самостоятельно организовывать поиски «Лиза Алерт» не имеет права. Как и не берется за поиски людей, чья пропажа связана с криминалом. Для того, чтобы привлечь отряд, нужно заявление в полицию и согласие родственников.

– Правила «трех суток» (столько времени было нужно раньше, чтобы подать заявление о пропаже) не существует. Тем более, если теряются дети. Сразу подключается не только полиция, но и следственный комитет. Там молниеносно реагируют. Не надо ждать час-полтора. Полчаса максимум. Если через родственников, одноклассников, учителей, друзей, соседей не удается установить связь, нужно моментально звонить в полицию и на горячую линию отряда. Не надо идти в участок полиции, а сразу звонить 02. Звонок о пропаже человека тоже является заявлением. Поэтому лучше «навести панику», но найти потерявшегося человека целым и невредимым, чем соблюсти приличия и потерять родного, – говорит волонтер.

Но каким бы не был срочным вызов, волонтеры не бросятся прочесывать местность, где последний раз видели человека, сразу после звонка. Сначала будет «прозвон» и сбор информации совместно с полицией, просмотр камер наблюдения. По словам Анастасии, часто пропавшего удается найти уже на этом этапе, не отправляя группу на поиск. Но если речь идет о ребенке, все намного серьезнее. В рабочий чат отряда «кидается клич»: «ПРОПАЛ РЕБЕНОК. ВОЗМОЖЕН ВЫЕЗД». И все сидят наготове. Если ребенка не находят в первые полчаса-час, формируются экипажи, и люди выезжают на поиск.

Как ведется поиск?

Активный поиск начинается с распределения задач в общем чате. Занимается этим информационный координатор. Волонтер с транспортом – «ветер» – сообщает о наличии свободных мест в машине. Инфорг находит «пеших», формируется экипаж, который едет к точке сбора. Тем временем картографы «рисуют» карту местности и делят ее на «квадраты», которые будут прочесывать экипажи – «лисы». В каждой «лисе» есть старший поисковой группы – специально обученный человек, прошедший аттестацию. Только после этого он может вести группу. Это связано с обеспечением безопасности. По той же причине существует правило – в «лисе» не могут быть одни женщины. Их всегда ставят в паре с мужчинами и никогда не отпускают одних.

Поиск с формированием отрядов и прочесыванием местности ведется две недели и продолжаются до тех пор, пока человека не найдут. Живым или мертвым. Если поиски не дали результатов, отряд продолжает информационный поиск – распространение ориентировок, проверку свидетельств, прозвоны. В это время кажется, что о пропавшем забыли, ведь такая работа не видна глазу. Но волонтеры знают: пропал – не значит навсегда, поэтому поиски продолжаются, пока судьба человека не прояснится.

Куда уходят дети?

Анастасия Филиппова говорит, что криминальные или несчастные случаи с детьми в Чувашии сравнительно редки. Дети часто сам уходят из дома, но «бегунков» находят и возвращают родителям. На этом работа «Лизы Алерт» заканчивается. Но сначала нужно понять, как ребенок ушел: это был эмоциональный порыв или он готовился?

– Подростков мы находим в подъездах, заброшенных зданиях, в торговых центрах, у друзей. Дети младше чаще теряются, заблудившись. Бывает, что до какого-то момента ребенка сопровождают родители. Погом один раз отпускают одного – все нормально. Второй – все нормально. А в другой раз он заигрался и перепутал дворы. Дома все одинаковые, все похоже. Ребенок подходит к подъезду, а домофон – не срабатывает. Все. Потерялся. Он может уйти куда угодно – от соседнего двора до лесного бурелома. Дети думают по-другому. Заблудится взрослый – спросит дорогу, а ребенок растеряется, – рассказывает волонтер.

К поискам детей, если случай сложный, иногда привлекают специалистов из других регионов. Например, в Москве есть человек, который помогает понять психологию конкретного ребенка: как тот мог поступить, куда уйти, его действия. Это облегчает поиски. Но что мешает – так это излишняя эмоциональность. Особенно, добровольцев, большинство из которых – родители. Потому что они переживают, торопят, рвутся на поиски, хотят найти быстрее. Толпу тяжело скоординировать, а регламент нужно соблюдать обязательно.

Случаи с дедушкой и бабушкой

К счастью, случается, что человек, на поиски которого брошены колоссальные силы, но при этом шансы на благополучный исход небольшие, находится сам.

– Мы искали дедушку с инсультом в анамнезе. Он ушел за грибами без препаратов. О пропаже нам сообщили на вторые сутки. Поэтому с учетом возраста, здоровья, погоды  мы искали, в общем-то, его уже обессиленного. Группа работала уже не на «отклик», а прочесывала местность, территорию с топями, оврагами, реками и перепадами. Когда стемнело, поиски прекратились. На следующий день снова сформировали группу. Но дедушка вышел из леса сам. Как он продержался трое суток в лесу без воды, еды и лекарств – загадка, – рассказывает Анастасия.

Был на памяти волонтера еще один похожий случай: тогда пропала бабушка с деменцией. Сначала ее маршрут проследили по камерам видеонаблюдения: она дошла до угла дома, а дальше все – нет бабули. Отряд обыскал всю деревню, каждый угол, каждый дачный кооператив поблизости и лес. Дошли до соседних деревень.

– На второй день поступила информация, что бабушку видели у трассы. Начали прочесывать обочины. И вдруг полиция сообщает, что ее нашли в Чебоксарах в районе «Ленты». Прохожие узнали ее по листовкам с ориентировкой. Как человек оказался в городе? Что вдруг случилось, почему она ушла с привычного маршрута? – на эти вопросы у волонтеров до сих пор нет ответа.