Антон Савельев: «Мы хотим, чтобы каждая семья города побывала в нашем театре»

Антон Савельев:

– Свой театр – это такая детская мечта.  Так получилось, что в своей жизни я перепробовал много разных профессий. Потом оказался в русском драмтеатре: играл, делал постановки. Но, как творческому человеку,  постоянно чего-то не хватало. Я понимал, то, что мы играем – не то, чем я хотел бы заниматься. С молодыми актерами театра «замутили» пару проектов. Один из них – театральное агентство ArsLonga. Мы «хулиганили», делали то, что нам интересно. В итоге из театра меня уволили с формулировкой «профнепригодность». Сейчас я благодарен за это руководству русского драмтеатра.

После увольнения встал выбор: бросать профессию, переезжать в другой город или пытаться сделать что-то свое здесь. Принял решение остаться в Чебоксарах и стал активно искать помещение. Нашел и начал строить Камерный театр. Это первый частный театр, который появился в нашем городе. Нашлись партнеры, которые были готовы вложить деньги в проект. Мы запустились, отработали полтора месяца с огромным успехом – было время, все сделать правильно. В стране еще не было кризиса, и люди могли позволить тратить деньги на театр, а не только на еду.

Мы хорошо стартанули, все было замечательно, но мне пришлось вместе с коллективом уйти из Камерного. Причина как всегда банальна – финансовые вопросы. Я снова остался у разбитого корыта.

Камерный театр открылся летом 2014 года спектаклем по пьесе Ролана Топора «Зима под столом»

Потом нашлось это помещение (бывший Дом союзов на Калинина, 66, прим. ред.). Здесь был земляной пол, закрытый деревянным настилом. Не было амфитеатра, стен. Была огромная коробка, с крыши которой лилась вода. Температура в помещении отличалась на три градуса от той, что была снаружи.

Пришлось перестроить и переоборудовать здесь буквально все. Полтора года мы занимались только стройкой. Но театр – это не только сцена и стены. Я поставил достаточно много спектаклей в своей жизни, но чтобы открыться, готового репертуара не было. Почти год мы занимались тем, что набирали репертуар.

Весной прошлого года художественный театр открылся комедией «Примадонны». Параллельно здесь все достраивалось, сверлилось. По сравнению с Камерным здесь не было мощного старта, мы боролись за каждого зрителя. Два раза отменяли спектакли. Были моменты, когда в зале сидело 40 человек, я заходил в гримерки и боялся актерам в глаза посмотреть. Актер без зрителя – это все…

Ольга Савельева:

– С Мариной и Сашей (Марина Ермакова и Александр Воронин, нынешние актеры ЧХТ, прим. ред.) я познакомилась, когда они учились на медфаке на втором курсе. Они  позвали меня на студвесну. Сначала помогала им советами. В какой-то момент поняла, что студвесну медфака надо менять. Я была беременная, хотелось любви и какой-то трогательной истории, поэтому предложила сделать спектакль. Потом, посмотрев выступление медиков, жюри сказало: все круто, но это не студвесна.

Ольга Савельева: «В театре я реализовываюсь и люблю каждого зрителя»

После этого мы стали ставить спектакли в подростковом клубе «Фонарик», в небольшом зале на 50 мест. Это уже был другой уровень.  Одно дело работать на зал в ЧГУ, люди прощают ошибки, как бы ты не играл – ты же студент! В «Фонарике» мы играли Чехова, а зрители сидели на расстоянии вытянутой руки.

В такой атмосфере сыграли четыре постановки. Потом Антон предложил работать более профессионально. В рамках театрального агентства «ArsLonga» поставили  спектакль «Опасные парни» в русском драмтеатре. Потом было открытие Камерного театра со спектаклем «Зима под столом».

Антон Савельев:

– Классическое понимание труппы – не совсем наша история. В классическом понимание – это некий коллектив, который приписан к театру в положении «полукрепостных», и всю свою жизнь там работает. В этом отношении мы очень открытый театр. Я с удовольствием сотрудничаю с разными актерами. Но есть несколько человек, с кем я работаю давно, и мне с ними комфортно.

Из четырех основных актеров, двое не имеют профильного образования (Диана Яковлева и  Александр Шаповалов – актеры русского драмтеатра, Марина Ермакова и Александр Воронин – по профессии врачи, прим. ред.). Они несут на себе тяжесть основного репертуара, и к ним я добавляю новых актеров методом приглашения. Если есть материал, который мне интересно поставить, я предлагаю ребятам в нем поучаствовать. Так мы выпускаем спектакли.

Марина Ермакова:

– Поначалу был моральный конфликт – я же врач! Я же в белом халате, а со сцены приходится отпускать достаточно пошлые шутки – в рамках своей роли, естественно. Режиссер театра, Антон Савельев, очень много разговаривал со мной по этому поводу. Говорил мне, что  умному человеку объяснять не придется, а неумному ничего и не докажешь.

Марина Ермакова: «Если бы театра в моей жизни не было, я бы занималась творчеством, музыкой, например. Без этого бы я зачахла».

На профессиональную сцену попала в Камерном театре. Вот тогда было очень сложно. Прошло только полгода, как родила дочь, а играть пришлось с профессиональными актерами  – было безумно страшно. Когда переехали сюда (в ЧХТ, прим. ред.), мой первый спектакль «Зима под столом» уже состоялся, стало прекрасно, интересно и здорово выступать.

Антон Савельев:

– Мне режет слух слово «непрофессиональные» артисты. Про нас так раньше часто говорили и сейчас иногда говорят. Приходят и в укор заявляют: у вас здесь работают непрофессионалы! Сейчас это уже смешит.

Александр Воронин:

– Я очень мало выходил на сцену с академическими актерами. С кем выходил, те доброжелательно относились к моей игре. Но нас точно нельзя считать любителями. Если на спектакли ходят по 150-200 человек, то это уже серьезная деятельность.

Александр Воронин:«Мне кажется, что коллеги по работе положительно относятся к моему второму занятию».

Антон Савельев:

– В своих постановках мы пытаемся сделать так, чтобы форма соответствовала цели. Например, «Метод» (Гронхольма). Мы взяли современную пьесу – в советское время такой жанр назывался «производственной» драмой. По форме я понимал, что это офисная драма, но мне интересно было найти в ней общечеловеческий смысл. Несколько реплик я сократил, где-то переставил их местами, и пьеса зазвучала по-новому.

В чем сила театрального искусства? Кино снимают на пленку и все – больше от художника ничего не зависит. А в театре ничего не мешает собраться с актерами и решить: есть у нас в спектакле один момент, давайте хохму Дмитрия Анатольевича (Медведева, прим. ред.) «денег нет, но вы держитесь» в него вставим. Это работает.

Марина Ермакова:

– Антон от автора отходит всегда. Например, плескание водой из стакана Саше Воронину в лицо (роль Энрике, прим. ред.) в «Методе» – режиссерская задумка. Я очень долго не могла с этим справиться и постоянно промахивалась. Спектаклю больше года – и только последние месяца два у меня получается 100-процентное попадание в лицо.

В оригинале пьесы другой финал. Антон расширил рамки и сделал так, чтобы в конце спектакля герой поменялся и посмотрел на свою жизнь по-другому. Антон всегда так делает – он провокационный режиссер. Но если говорить о классике, то здесь он с материалом не спорит.

Антон Савельев:

– Изначально я строил актерский, а не режиссерский театр. В режиссерском театре актер имеет  функцию говорящей головы. Режиссер четко складывает всю структуру, каждый спектакль разложен до такта. Это больше похоже на балет или цирк. Это не плохо, но не наш путь.

Антон Савельев: «Театральное образование не является для меня определяющим критерием».

Наши актеры посредством персонажей рассказывают истории. Я как режиссер беру на себя смелость расставить в этой истории правильные акценты. Я очень хочу, чтобы артисты импровизировали, менялись от спектакля к спектаклю. Это происходит здесь и сейчас, и завтра уже не повторится.

Марина Ермакова:

– Однажды Антона не было на «Методе» (обычно он бывает на всех спектаклях). Пришел на следующий спектакль и говорит: «Послушайте, я не понял, когда вы успели все поменять?» Короче, отругал меня: «ты должна быть совершенно другая, я не об этом пьесу ставил!» 

Премьера всегда выпуклая и объемная – это живые эмоции и большое количество адреналина в крови. Но потом спектакль начинает набирать обороты. Ты чувствуешь, на что реагирует или не реагирует зритель. Рождаются новые шутки – ведь это не кино, это театр. Поэтому играть одно и того же персонажа не надоедает. Каждый спектакль – это поиск способа пережить ситуацию, отдать ту эмоцию, которая в тебе накопилась.

Антон Савельев:

– Часто зрители приходят первый раз, садятся в кресла: ну покажите нам что-нибудь, мы заплатили немаленькие деньги. Потом видно, в какой-то момент зрительный зал переходит к сопереживанию. Я думаю, что к нам люди приходят, чтобы увидеть эмоции и испытать эмоции. В этом отношении театр гораздо сильнее, чем кино.

Кстати, это хорошо видно по комедиям. В  кино на комедиях зритель изредка похихикивает. Сходите к нам на спектакль «Слишком женатый таксист» – люди в конце уже не могут смеяться.

Марина Ермакова: «Очень удобно играть в нашей команде, потому что мы друг друга хорошо знаем и очень доверяем». 

Мы – театр, в который ходят исключительно по рекомендации. Кто-то посмотрел, ему понравилось или нет, он рассказал знакомым и для того, чтобы произошел эффект снежного кома от сарафанного радио, каждый спектакль должны отсмотреть 3-4 тысячи человек.

Я бы хотел, чтобы каждая семья нашего города побывала в нашем театре. Если для этого нам надо стать модными, мы станем модными. Если провокативными, станем провокативными. Но это не значит, что у нас нет принципов. Есть четкая художественная задача и четкое представление, к чему я хочу привести театр. Нужно, чтобы к нам пришел зритель, посмотрел спектакль и после этого решил: приду ли сюда еще раз или театр – это не мое.

Небольшая ремарка. Нам показалось любопытным, что в театре играют люди, не имеющие профильного образования, поэтому получилось так, что акцент был сделан именно на них. Но это нисколько не умаляет вклада, который вносят в творческую деятельность ЧХТ и другие актеры. О них мы тоже как-нибудь расскажем.