Движение «Весна»: «Есть такое понятие как внутренняя свобода, и она у многих жутко ограничена»

Мы разговаривали с активистами движения «Весна» между двумя акциями, которые для некоторых из них закончились общением с полицией, судебными заседаниями и административными штрафами. Первая – это демонстрация баннера «Всех не убьете» на Гагаринском мосту в годовщину гибели Немцова, вторая – антикоррупционный митинг «Он вам не Димон» в сквере Чапаева. При этом интересовала нас больше не политическая активность этих молодых людей, а как они воспринимают ту среду, в которой живут, учатся или работают, и отношение к ним окружающих людей.

 – Как относятся сверстники и окружающие к тому, что вы делаете?

Настя Васильева, 20 лет

 – Мои одногруппники несколько отстраненные от политики. Это я однажды поняла и сильно к ним не пристаю. При этом все спокойно относятся к тому, что я делаю. У них своя позиция, у меня своя, и мы спокойно уживаемся.

Преподаватели в основном относятся с пониманием и интересом, что у нас есть какая-то гражданская позиция. Хотя некоторые смотрят с подозрением.

Когда за мной пришли на занятия – декан в сопровождении трех полицейских, – одногруппники провожали меня с испуганными глазами. Я их сама успокаивала. Это было неожиданно и неприятно, потому что не было никакой повестки, просто забрали как преступника какого-то. Потом после задержания меня вызывали к декану, проводили воспитательную беседу. Мол, мы за тебя волнуемся, будь осторожнее, и все в таком духе.

 – А как родители?

 – Меня очень поддерживает мама. Например, она тоже считает, что действия полиции были совершенно незаконными. Она приходила в отделение, ругалась с ними (полицейскими). И, конечно, переживает за меня, хотя думает, как и все, что это (Весна) когда-нибудь пройдет.

Андрей Федоров, 18 лет

 – Меня отец не поддержал, а скорее заставил поехать в полицию писать объяснение. После этого мы не разговаривали с ним три дня. И через три дня, когда все «устаканилось», мы уже не говорили на эту тему. Он не говорит: «перестань заниматься», но дает понять, что и поддерживать тоже не будет.

 – А какие настроения в молодежной среде?

Семен Кочкин, 23 года, региональный координатор движения «Весна»

 – Молодежная среда не пассивная. Она аполитичная. Раньше были «неформалы», байкеры разные. Сейчас это тоже, наверное, есть, но не так массово. Если упрощенно, то в молодежном движении есть люди, которые условно за власть и против власти. Те, кто «за» – обычно люди, которые близки к руководству вузов, если говорить о студентах. Те, кто получает плюсики в виде стипендий, кто готов пойти на митинг за 300 рублей.

А есть люди, которые хорошо учатся, думают о своем образовании, своем будущем. У них автоматически встает вопрос про власть: куда мы вообще катимся?

То есть людей, которых не устраивает нынешняя ситуация, много. Но что-то протестного молодежного нет. Мы («Весна») единственные в Чувашии.

 – Вас не воспринимают, как людей пытающихся разрушить основы нашей государственности, «пятой колонной»?

Семен Кочкин

 – Я не знаю людей, которые всерьез говорят про «пятую колонну» и при этом занимаются серьезными вещами. Это слова политиков, которые употребляют их в своих выступлениях. Но при этом все понимают, что это глупость. Нормальные люди так не думают.

Мы за изменение власти, но мирным путем. Никто на самом деле не хочет, чтобы у нас были какие-то потрясения и революции. Но другой вопрос: власть сама толкает людей на это, когда начинает преследовать и забирать активистов с университета. Например, акция с баннером.

Если бы эту историю не раздули сами полицейские, о ней написали бы в три раза меньше, а так об этом написало 72 СМИ. Потому что писали не об акции, а о «полицейском беспределе».

Или, например, как поступили с одним из участников акции с баннером, школьником. Ему пообещали, что если он во всем признается, то ему сделают предупреждение и отпустят. В итоге его вызвали на комиссию по делам несовершеннолетних, на которой его, к слову, называли «фашистом», поставили на учет и оштрафовали на 20 тысяч рублей. То есть молодому человеку нанесли максимальный вред. Если бы власти хотели, чтоб он этим не занимался, то могли бы сделать это мягче. И, возможно, это бы послужило для него уроком.

 – Насколько человеку, открыто занимающимся протестным движением, легко учиться или найти работу? Нет ли дискриминации по политическим взглядам?

Павел Германов, 25 лет.

 – Я занимаюсь акциями и пикетами с 2011 года и не почувствовал на себе вообще ничего такого. Единственное – были заявления центра «Э» от имени военкомата в прокуратуру, что я уклонист. Если работать в госучреждениях, то, наверное, проблемы будут. В частных компаниях на политику не обращают внимания.

 – Чувствуете ли себя свободными людьми?

Настя Васильева

 – Абсолютной свободы вообще нет, а в политическом и экономическом смысле ее мало. И молодежь ее не чувствует.

 – Откуда такие выводы?

 – Людям трудно найти работу, тяжело вести бизнес. Об этом говорят разнообразные рейтинги, в которых наша страна оказывается внизу. Свобода не в том, что ты можешь выйти с плакатом на улицу. Она в том, можешь ли ты реализоваться в учебе или любой другой деятельности. Если это комфортно, и тебе никто не мешает, – это свобода. В нашей стране это не так.

Семен Кочкин

 – Если посмотреть на однокурсников или одноклассников, то среди них мало тех, кто путешествует по стране.

Люди закрываются в своем мирке, назовем его условно «Чебоксары», и не представляют, что жить можно и по-другому.

Есть такое понятие как внутренняя свобода, и она у многих жутко ограничена. Они не представляют, как можно сменить работу, куда-то уехать. На то есть и экономические причины. Появление денег влияет на то, что на какой-то период у человека становится больше свободы.

Павел Германов

 – В плане работы и перспектив в молодежной среде – пессимизм. При этом у молодых людей со связями и обеспеченными родителями пессимизма нет. У них другая проблема — нет мотивации. У нас в стране нет каких-то аналогов «американской мечты», нет своих Илонов Масков.

Российские примеры успеха – это дети крупных чиновников.

Поэтому мы считаем, что главная проблема сейчас, – это коррупция, которая мешает свободе.

Семен Кочкин

Да, если есть коррупция, то свободы точно нет.

 – На ваш взгляд все так плохо?

 – Я думаю, мы будем жить лучше. Я представляю, что когда буду старым, мои внуки будут спрашивать: а правда, дед, вы жили в то время, когда за ловлю покемонов, сажали? И это будет звучать фантастикой.